Мне бы забыть. Не вспоминать бы. Но решила, так решила. И каждый год. В день своего рождения (6 апреля), я буду напоминать себе и вам (уж простите за это) то, что мы пережили.
Нас забрали в больницу за день до моего дня рождения, я читала сотни поздравлений, смотрела на моего сына, которому вставили трубку в нос, чтобы вводить еду в желудок (он не мог уже есть) и заливалась слезами…
В 2017 я провела свой день рождения в больнице, сидя рядом с моим ребенком, которому только что исполнился один месяц. Мы сделали модную фотосессию с новорожденным и поехали на плановый осмотр к нашему кардиологу, я уже на 7 месяце беременности знала, что у Максима порок сердца и нужна будет операция, вопрос только был – когда. Врач, осмотрев ребенка, очень аккуратно сказал, что показатели не очень, можно конечно остаться дома, но его интуиция подсказывает, что нужно ехать в госпиталь. Он несколько раз повторил про интуицию, как бы извиняясь за принятие такого решения. Сказал, что нас могут там осмотреть и отпустить, если состояние стабилизируется. Мы поехали в госпиталь… Нас забрали в больницу за день до моего дня рождения, я читала сотни поздравлений, смотрела на моего сына, которому вставили трубку в нос, чтобы вводить еду в желудок (он не мог уже есть) и заливалась слезами… Никто не знал, кроме очень близких людей, что мы в больнице. И я даже не могла поделиться эмоциями, потому что было не ясно, когда и чем закончится это все, не было ни даты, ни времени операции.
Операцию нам назначали трижды, два раза отменяли из-за экстренных случаев, где дети уже не могли ждать. Я была готова умолять врачей на коленях, чтобы это произошло как можно раньше, уже не было никаких сил смотреть, как ребенок теряет вес и исчезает на глазах, а ты просто не в силах ему помочь.
И вот настал день операции, 11 апреля – второй день рождения Макса. Я пришла, как обычно, в палату, с надеждой, что вот-вот и все будет хорошо. Дальше произошло то, что я никогда не смогу стереть из своей памяти. Пришла медсестра и спросила, вам уже показывали, как будет выглядеть ребенок после операции? Мы с мужем сказали, что нет. Она извинилась и сказала, что это важно сделать. Нас пригласили в послеоперационную. Люди, не дай вам Бог увидеть ваших детей в таком состоянии. Нам показали девочку, тоже одномесячную, как и Макс. Ребенок по сути был разрезан пополам и склеен после с каким-то миллиардом воткнутых трубочек. Муж зарыдал в голос! Впервые в жизни я увидела, что мой муж умеет плакать, все это время он держался и поддерживал меня. При виде ребенка, меня заколотило, мне кажется, я начала понимать, как люди сходят с ума. Нас увели.
Предстояло самое страшное. Мы повезли Макса в операционную. Сами. Мне сказали взять ребенка на руки и поцеловать его. Он был настолько слабым и бледным, еще меньше, чем родился. Я не могла представить, что сейчас его будут резать и что будет дальше. Забрали у меня его с трудом. Сказали, что он в хороших руках (я предварительно говорила с каждым врачом). И нам сказали ждать…. Это были самые долгие 5 часов в моей жизни… Я никогда не забуду тот апрель…
Моя компания сделала специальную страховку, когда я была беременна (ребенку поставили диагноз о пороке сердца, когда он еще был внутри меня).
Нам можно сказать повезло, и стоимость операции в $130 000 была погашена страховой практически полностью.
Начиная с 2017 года мои дни рождения другие. Хочу помочь тем, у кого нет возможности оплатить самим похожую операцию.
В этом году фонд Детские сердца познакомил меня с Никитой. На лечение нужно 180 000 рублей.
Первую операцию на сердце Никите провели сразу после рождения. У родителей была надежда, что повторная не понадобится. Но все оказалось сложнее. У мальчика нарушился сердечный ритм. Сейчас его сердце стучит очень медленно. Никите сложно двигаться, играть с детьми. Он быстро устает. Иногда от слабости теряет сознание.
Даже 20 рублей будет большой помощью Никите.
Тут вы сможете найти ссылки для перевода и подробную историю Никиты http://detissbor.tilda.ws/ru
